В языке существует механизм, который позволяет называть различные сложные явления, в тех случаях, когда этим явлениям еще не сопоставлено отдельное слово. Этот механизм - словосочетания. Это смысловой механизм, который позволяет понять о чём идёт речь на основе некоторого сконструированного смысла. Этот смысл конструируется именно на сочетании смыслов отдельных слов, то есть групповом и структурированном использовании тех понятий, которые уже определены в языке.
Это общеизвестный факт и было бы разумно ожидать, что в разумном обществе к нему будет соответствующее отношение. Это отношение, основанное на понимании роли словосочетаний в языковой и понятийной культуре.
Однако, существует разрушительная и нелепая практика, заключающаяся в произвольном введении, специфических для разных отраслей знаний, определений терминов. Эта порочная терминология совершенно ненужным образом вступает в лингвистический конфликт с языком. Следствием этого выступает невероятный понятийный и общий языковой хаос, который, с моей т.з., наносит огромный вред обществу.
Приведём пример.
Рассмотрим такое словосочетание, как "сексуальное домогательство". Если мы обратимся к словарям языка, то определение этого понятия не получим. Почему? Потому что это понятие составное и не должно в языке являть вид отдельного элемента.
Схема появления на свет этого словосочетания следующая.
Мы (то есть те, кто где-то и когда-то использовал это словосочетание) столкнулись с некоторым явлением. Мы не нашли в языке слова, однозначно соответствующего этому явлению. Значит, мы взяли основное свойство явления и его обобщающую категорию - и слили их в словосочетании в сложную смысловую конструкцию.
Всё правильно, а иначе зачем нужны словосочетания вобще? Именно для этого!
Теперь давайте расшифруем смысл словосочетания в соответствии с этой логикой.
Обобщающим словом, однозначно указывающим на некий класс явлений (то есть множество, в котором наше явление выступает подмножеством) здесь является "домогательство".
"Домогательство" можно грубо определить, как некое агрессивное воздействие на кого-то с целью некого привлечения его к себе
Свойством, конкретизирующим наше понятие и выделяющим его и?
Свойством, конкретизирующим наше понятие и выделяющим его из обобщающей категории является то, что выражено прилагательным "сексуальное".
"Сексуальное" - то есть нечто, основой чему является сэкс и половые отношения
Таким образом всего двумя словами мы закодировали сложную смысловую конструкцию. Это понятие о неком агрессивном привлечении к себе на почве чувственных половых отношений.
Красота? Да! Но существовать этой красоте недолго (как выясняется). Почему? Потому что обязательно вылезет некий функционер от отрасли знаний или официоза, который НЕПРЕМЕННО введёт специфический для своей профессиональной информационной среды термин. И непременно выберет для этого термина такое звучание, которое полностью совпадает с нашим словосочетанием.
Это действие абсолютно уничтожает общеупотребительный широкий смысл словосочетания, подменяя его смыслом специфического определения. Так один термин резко обедняет язык, вырывая из него целый кусок.
"Сексуальное домогательство" некие корпоративные правила на Западе определили весьма своеобразным образом. Там нет речи о споре сути явления. Просто вводится некий термин, для упрощения политики организации работы персонала в официальных учреждениях.
Оказывается, теперь "сексуальные домогательства" - это просто набор действий, часть которых к звучанию термина не имеют никакого отношения. Например, к сексуальным домогательствам в рамках этой терминологии относится обсуждение внешнего вида, особенностей телосложения и одежды работников друг другом
На первый взгляд, здесь нет особой проблемы, потому что язык отраслевой, корпоративный или
На первый взгляд, здесь нет особой проблемы, потому что язык отраслевой, корпоративный или профессиональный - это не то, что язык обыденный. На самом деле проблема очень серьёзная. Потому что невозможно чётко определить рамки, разделяющие эти два понятия между собой. Язык профессиональный часто делает невозможным употребление более общих смыслов из за лингвистического перемешивания, взаимопроникновения различных сфер жизни друг в друга.
И отдельный вопрос: зачем вобще нужно внесение такой путаницы? Неужели нет другого пути? Примеров очень много, начиная от политических терминов и заканчивая терминами информатики.
Недавно (по историческим меркам) "отличились" адепты новой общественной теории - КОБ. Они ничтожно сумняшеся, ввели термин и "сильный-" и "слабый- манёвры".
Прекрасно, что "сильный манёвр" у них обозначает отдельное и весьма полезное понятие, заключающееся в представлении о неком манёвре, который реализуется в сжатые сроки энергичным действием и мгновенным вложением больших ресурсов.
Не менее прекрасно понятие "слабого манёвра", суть которого в том, что он производится плавно.
Но скажите ВО ИМЯ ВСЕГ СВЯТОГО! Что теперь делать с более общим смыслом словосочетания "сильный манёвр" в языке? Того самого смысла, который существовал до введения описанного термина? Существовал в силу понятийного конструкционного механизма словосочетаний? И замете продолжает существовать.
Например, "сильным манёвром" в обыденной беседе можно было бы назвать манёвр хороший, эффективный. То есть тот манёвр, который является проявление управленческой "силы" некого субъекта.
И как теперь в общении эти люди будут отличать одно понятие от другого? По контексту? Мне представляется, что им каждый раз придётся для этого делать специальную поясняющую оговорку. А сложность этого подхода вообще заставит их ПОЛНОСТЬЮ отказаться от исходного смысла фразы, и перейти полностью на узко-терминологический
Интересно, что в этом отношении хорош немецкий язык. Указанная проблема в нём решается просто: для нового термина придумывается новое слово. Это те самые очень длинные немецкие "технические слова", которые нас иногда так анегдотически забавляют.
К сожалению в нашей научной традиции, такого подхода, как у немцев нет.
Несмотря на всю нашу мудрость и цивилизованность, эти простые вещи совершенно невозможно объяснить многим. Этой лингвистической косностью страдают часто новые общественные теории и их подвижники, такие, как, например, "теория коммунизма"
Конечно, проблема терминологических определений шире. Помимо указанного "затенения" общесмысловых словосочетаний, можно было бы поднять проблему подмены старого значения отдельных слов новым, близким по смыслу термином. Например, размытое и, во многом внешне-атрибутное, понятия "фашизма", которое ХАОТИЧЕСКИ сложилось в языке на основе известных событий XX века, коммунисты легко и непринуждённо заменили другим "фашизмом".
Заменили, естественно, на железобетонной основе сущностного и чрезвычайно научного глубокого исследования явления. Только вот незадача: они забыли, что корни вещей не могут быть определением вещей в целом. А тем более, не должны противоречить УЖЕ СУЩЕСТВУЮЩИМ понятиям. Давайте скажем прямо, что образ молодчика с Фашем на флаге, громящий магазин еврея, не имеет никакого отношения к тому, что это "наиболее агрессивный представитель интересов" какого то там "правящего класса". Это ДРУГОЙ образ. И если мы вводим сущностное уточнение, то мы должны ввести НОВОЕ понятие. И дать ему НОВОЕ слово. А если мы считаем, что стихийное понятие "фашизма" (которое уже существовало до нашего определения) устарело, то мы ОБЯЗАНЫ предложить обществу новое. Не только предложить, но и каким то образом договориться об определениях.
А что же делают коммунисты и прочие "учители человечества"? Договариваются об языке? Нет! Они просто ставят пред фактом своей "новой" терминологии
